Творчество Льва Повзнера может служить метафорой современной или, точнее, постсовременной культуры. Оно порождает эффект всепросвечивания, синхронного наложения различных визуальных образов и ситуаций, где одна иллюзорная драматургия скрывает или открывает другую. Традиция этого творческого метода лежит в «визуальных загадках», в иллюстрированной стилистике массовых журналов начала века, в парадоксах Эшера, в ранней сюреалистической образности.
Искусство Льва Повзнера постоянно отсылает за пределы конкретного, отдельно взятого артефакта. Оно открывает новую актуальность для интерпретации истории, осуществляя переписывание заново уже отстоявшегося во времени «текста» культуры.
Синхронность парадоксов истории проступает в творчестве Льва Повзнера не только на чисто визуальном и пластическом уровне, она реализуется на уровне мироощущения художника. Художественное сознание Льва Повзнера ощутимо в самом способе координирования и припоминания истории и культуры, в самом методе манипуляции следами и обломками исторического прошлого и по-след-ствиями собственного внутреннего опыта, в коллизиях и эллиптических витках нетождественных возвращений в современное искусство, в разработке его новых мифологем.
Открытие художника возникает в тех пространствах, где классическая эстетика обнаружила бы банальность, а уходящий авангард-модернизм усмотрел бы нежелательное пленение традицией. Новизна его художественной системы рождается в тех областях, где как бы проявляются помехи, визуальная путаница, неразбериха нечитаемость или искажение прочтения.
Сосредотачивая нашу память и внимание, перемещаясь в плоскость композиций Льва Повзнера, мы обретаем нечто иное, неизведанное, остававшееся до сих пор на «маргиналиях», на обочине «генеральной» линии искусства. В реальности, это явная уловка, чтобы ускользнуть от привычных растиражированных нормативов языка, спотыкания о некое «что-то не так», та уникальная точка, где возникает соприкосновение с неведомым при контакте, казалось бы с заведомо освоенным и узнаваемым.
В своих «обманках», в оптических смещениях и сдвигах Лев Повзнер напоминает путешественника по лабиринтам времени и пространства. Его «новая историческая живопись» продолжает дописываться и после актов «письма», она генерирует пучки смыслов, отзвуков, резонансов, открывая новые ассоциации и обретая силу внушения. Эти «исторические» композиции-загадки наделяются суггестивностью и превращаются в сгустки смысловых энергий.
Обращаясь к реалистическим формам, Лев Повзнер работает с «отходами» и «реликвиям» прошлого, очищая шлаки истории во имя рождающейся универсальной пост-истории и идеалов сверхсовременности. Его искусство не только хранит и сберегает невыговоренные смыслы, но и актуализирует эти потенциальные послания культуры и истории, пластически переживая парадоксальные свидетельства-шифры, предлагая новую арт-стратегию, эстетизируя древние и новые версии зрелищных манипуляций с нашим сознанием и оптикой.
Виталий Пацюков